— Что ж, — зловеще пробормотал Сен-Себастьян.

Он воздел руки и принялся творить заклинание. Пламя забушевало с удвоенной силой, переметнувшись на потолочные балки. Сен-Жермен осторожно двинулся к двери, но замер. Балки стали потрескивать. То ли от пассов барона, то ли от сквозняка, тянувшего из открытой двери, огонь распространялся с ужасающей быстротой. Взглянув на потолок, Сен-Жермен понял, что тот может обрушиться в любую минуту.

То же самое, как видно, пришло в голову и де Ле Радо, ибо он пискнул, съежился и проворно, как заяц, метнулся через все помещение к лестнице.

Если Сен-Себастьяна и покоробило столь трусливое поведение сотоварища, он ничем этого не выдал. Продолжая выкрикивать что-то зловещее, барон взмахнул рукой, словно бы рассекая объем часовни на две половины, затем сдвинул брови и повелительным жестом указал на Сен-Жермена.

Между дверью и графом с ревом взметнулось пламя. Шатороз, изрыгая проклятия, едва успел отскочить.

— Весьма жаль, но нам придется покинуть вас, дорогой граф, или князь, или кто вы там есть! — подал голос Сен-Себастьян, пытаясь перекричать рев огня. — Боюсь, исход нашей встречи уже предрешен. — Он ласково улыбнулся. — Уверен, у вас еще есть в запасе пара минут. Подумайте, каково придется вашим друзьям, когда мы их переловим.

Он отвесил издевательский поклон и направился к лестнице, дав Боврэ и Шаторозу знак следовать за собой.

Дверь захлопнулась, завизжал тяжелый засов. Сен-Жермен стоял недвижно, глядя на пламя. Оно пожирало убранство часовни, легко расправляясь с вещами, которым, возможно, было не менее тысячи лет. Жар обжигал легкие, не позволяя дышать; граф чувствовал, что его брови трещат, завиваясь в колечки.

Трещало и наверху. Времени на раздумья не оставалось. Отступив к алтарю, граф вскочил на него, присел и, сильно толкнувшись ногами, прыгнул вверх и вперед. Тело его сгруппировалось чуть ли не в шар и, сделав в воздухе пару переворотов, перелетело через стену огня. Он приземлился на ноги, упал на колени, но тотчас вскочил, кашляя и отплевываясь, чтобы освободить от едкого дыма легкие и гортань.

Послышался предупреждающий скрежет, часть потолка осела, на этом месте образовалась дыра. Свежий воздух, ворвавшийся внутрь горящей часовни, принес ему облегчение, однако жадное пламя забушевало втрое сильней. Сен-Жермен постоял, прикидывая, есть ли у него шанс пробиться к подземному ходу, но со всех сторон на него надвигались дым и огонь. Медлить более было нельзя.

Заметив, что одну из рухнувших балок еще не тронуло пламя, Сен-Жермен приставил ее почти вертикально к стене и, перебирая руками, начал подниматься по ней. Жар становился невыносимым, от дыма слезились глаза, но он продолжал карабкаться вверх, понимая, что в этом его единственное спасение.

Оказавшись в подвале отеля, он услышал шум за стеной и понял, что опередил сатанистов. Сен-Жермен глубоко вздохнул и побежал на звук, надеясь перехватить их.

Ему повезло, он распахнул дверь лаборатории алхимиков в тот самый миг, когда туда с другой стороны входили Сен-Себастьян, Боврэ и Шатороз. Помещение было уже пустым, маги забрали с собой практически все, кроме двух тиглей, топка одного из которых ярко светилась.

— Куда же вы, господа? — сказал Сен-Жермен. — Партию на середине игры не бросают. Ее следует довести до конца.

Шатороз замер, вытаращив глаза. Лицо его приняло выражение человека, в ужасе пробудившегося от ночного кошмара и обнаружившего, что реальность гораздо чудовищнее того, что он видел во сне.

Боврэ присел и вскинул руку к лицу, словно защищая глаза от вспышки нестерпимого света.

Но Сен-Себастьян улыбался.

— Я так не думаю, — сказал он и ринулся к ближайшему тиглю.

Что он собирался с ним делать, так и осталось тайной, поскольку, ухватившись за раскаленные кирпичи, глава сатанинского круга с воплем отпрянул и опрокинул печь. Раздался приглушенный треск. Стенки перевернутого тигля раздулись, потом выгнулись, расходясь и крошась, и все это странное сооружение внезапно со страшным грохотом взорвалось. Из раскаленного добела металлического сосуда хлынула огненная субстанция, основной составляющей которой была сложная комбинация углерода с азотом. Хищные язычки пламени отмечали путь зазмеившихся во все стороны ручейков.

В глазах Шатороза, на платье которого попали капли горящего вещества, засверкало безумие, в уголках его искаженных жуткой ухмылкой губ проступила пена. Дико вскрикнув, он пустился бежать в том направлении, откуда пришел. Навстречу ему катился огненный вал, и точно такой же вал вздымался за спиной Сен-Жермена. Пожар, вырвавшийся из катакомб, стремительно разрастался.

А в центре лаборатории пылал свой костер. Огненная субстанция, вылившаяся из тигля, воспламеняла вокруг все, что способно гореть. Там же, где на ее пути встречался камень или металл, она застывала, быстро светлея. Эти похожие на капли морской соли образования, тускло сияли в ласкающем их огне.

— Алмазы, — пояснил Сен-Жермен, обращаясь к Сен-Себастьяну. — Умирая, подумайте, в чем тут секрет. Возможно, вы его и раскроете.

Он уже направлялся к лестнице, ведущей наверх.

Стены лаборатории начинали обугливаться, комната наполнялась дымом. Боврэ, стоявший у дверного проема, поглотившего Шатороза, вздернул нос и сказал:

— Алмазы? В чем дело, Клотэр? Ты никогда не говорил мне о них.

Он закашлялся, прикрыл рот рукой, и его вырвало.

Сен-Жермен, успевший подняться на пару ступенек, остановился. Удовлетворенным взглядом окинув пылающее помещение, он пожал плечами и произнес:

— Вам, полагаю, все это должно нравиться. Единственное, чего мне жаль, так это Веласкеса. Досадно, что лучшие произведения гения погибнут из-за таких ничтожеств, как вы.

Сен-Себастьян, изрыгая проклятия, побежал сквозь огонь, чтобы вцепиться насмешнику в горло. Языки пламени расступились и вновь сомкнулись — уже за его спиной. Они трепыхались, словно гигантские крылья.

Сен-Жермен расстегнул ворот рубашки и, сунув руку за пазуху, извлек оттуда небольшое золотое распятие, вдруг воссиявшее в его пальцах как маленькая звезда.

— Оно недавно освящено, — предупредил он нападавшего.

Но тот уже не атаковал. Барон как вкопанный замер на месте, заслоняя глаза рукой.

— Так-то верней, — кивнул Сен-Жермен. — В преддверии жизни вечной не следует суетиться. Прощайте, барон. А точнее, идите к дьяволу! Лучше тут, пожалуй, не скажешь.

Он пятился вверх по лестнице, держа распятие перед собой и осторожно нащупывая каблуками ступени. Сен-Себастьян шел за ним. Стены узкого хода дымились и вспучивались, с них падала штукатурка.

Рев пламени нарастал, пожар прорывался выше. Двое мужчин, не сводящих друг с друга настороженных взглядов, хорошо понимали, что и над их головами уже бушует огонь. Отель «Трансильвания» был обречен, но Сен-Жермен оставался спокойным. Казалось, его ничуть не заботило, удастся ему спастись или нет. Достигнув последней ступени лестницы, граф толкнул спиной дверь и, выскользнув в коридор, щелкнул задвижкой.